Попытка рецензии.

Прекрасная повесть Ивлина Во, которую перечитывал многократно.

Лучшее из его произведений, по крайней мере, прочитанных мной.

“The loved one” by Evelyn Waugh в талантливом переводе Б.Носика.

У меня есть два перевода, один «книжный», другой «журнальный».

«Журнальный» был первым и намного лучшим «книжного».

Старый, пожелтевший от времени, экземпляр «Иностранной литературы», №2 за 1969 год. Пятьдесят один год тому назад вышел в свет.

Большинству моих знакомых – страшно не понравился.

Оно, в общем, понятно.

Остроумное и циничное высмеивание английским писателем американского образа жизни в Лос-Анжелесе и на фоне «Шелестящего Дола» – гигантского с американским размахом построенного похоронного заведения, в котором с упоением трудится героиня, Эме Танатогенос, косметичка, придающая усопшим вид уснувших, и один из претендентов на её руку и сердце, главный бальзамировщик и кавалер всяких почётных титулов погребальной академии, а также автор статей в престижном профессиональном журнале «Гроб», мистер Джойбой.

Другой герой, не мистер, а просто – Деннис Барлоу, англичанин и поэт, судьбой заброшенный туда же, в Лос-Анжелес, который тоже трудится на весьма схожем поприще, в похоронном обществе для животных «Счастливая райская жизнь». (Не знаю, почему Б.Носик так перевёл подлинное название «Happier Hunting Ground” – “Счастивейшее Охотничье Угодье»).

Классический любовный треугольник.

Оба героя, конечно же прилагают максимум усилий для завоевания сердца красотки Танатогенос.

Деннис Барлоу, который, собственно, и привлёк её внимание к себе тем, что он, де, ПОЭТ,

(она призналась ему с очаровательной наивностью, что «никогда в жизни не встречала живого поэта») пишет ей СВОИ СТИХИ.

Сравню ли с летним днём твои черты…

О, Эме, красота твоя –

Никейский чёлн дней отдалённых
Что мчал средь зыбей благовонных

Бродяг блужданьем утомлённых

В родимые края.

Всевышний дал её глазам

Способность зажигать.

И пепел сердца моего

Стал пламенем опять…

Цитируя эти «стихи своего героя», Ивлин Во иронично замечает:

«Сперва он попытался писать для неё стихи сам, но убедился, что она отдаёт препочтение мастерам более ранним.» (Цитированным выше – сноска моя)

«Английские поэты оказались ненадёжными гидами в лабиринте калифорнийкого флирта…

А Деннису нужно было что-то рекламное, зазывное: он должен был развернуть перед Эме неотразимую картину не столько её собственных достоинств, и даже не столько его собственных, сколько безмерного блаженства, которое он ей предлагает.»

В общем, посылал ей стихи, полностью уворованные у других поэтов.

Но мистер Джойбой, этот богоподобный бальзамировщик, в которого были влюблены, небескорыстно конечно, все девушки косметички «Шелестящего Дола», он-то не обманывал свою прекрасную возлюбленную. Не посылал ей липовых стихов. Как этот мелкий английский жулик-поэт?

Конечно, нет!

«И вот, извольте! Там, где раньше была скорбная гримаса страдания, теперь сияла солнечная улыбка! Всё было проделано мастерски. Никаких доделок не требовалось. Мистер Джойбой отступил на шаг от своего творения, стянул перчатки и сказал:

Это для мисс Танатогенос

За последние недели выражение лиц, приветствовавших Эме с покойницкой тележки, эволюционировало от безмятежного спокойствия до ликующего восторга.»

Зачем посылать какие-то цветы и прочую ерунду любимой, когда лица обработанных мистером Джойбоем покойников говорили куда выразительней о его чувствах к Эме!!!

Эме колебалась…

В какой-то момент девичьи чувства её физической приязни всё же толкнули к молодому поэту англичанину, о чём она, как честная девушка, сообщила в письме мистеру Джойбою.

«Эме сдёрнула простыню с первого поступившего к ней трупа. Он прибыл от мистера Джойбоя, и на лице его было выражение такого безысходного горя, что сердце у неё болезненно сжалось.»

Но Деннис всё же не заполучил незабвенную. Эме пошла по просьбе мистера Джойбоя на похороны попугая его «мамули» и тут узрела своего любимого поэта, работающего в какой-то жалкой конторе для погребения или кремации трупов животных!

Какой позор!!!

Кроме того, мистер Джойбой поговорил о «стихах Денниса» со своими знакомыми, знающими чуть поэзию, и посвятил в своё уразумение, разумеется, и любимую (бывшую).

Второй страшный удар разочарования! Оказывается, и стихи тоже не его, а английских и американских поэтов!

«По всей вероятности, сердце её было разбито. но это был лишь незначительный и недорогой продукт местного конвейерного производства.»

Эме решается! Она выйдет замуж за мистера Джойбоя.

Но когда она в отчаянии мечется между напирающим на неё Деннисом, с которым она тоже вроде бы обручилась, произнеся некую клятву в саду «Шелестящего Дола» и поцеловавшись с ним через прорезь в виде сердца в каменной плите, и просит утешения у своего будущего мужа, мистера Джойбоя, тот, оказывается, страшно занят своей «мамулей» и её новым попугаем.

Не в силах разобраться в своих порывах и оказавшись без поддержки, Эме кончает жизнь самоубийством.

И тут наступает час последнего циничного росчерка повести.

Она делает себе подкожное впрыскивание цианистого калия, но не дома, а, чисто случайно, на рабочем месте мистера Джойбоя в «Шелестящем Доле»! Если юный труп будет обнаружен на столе её же официального жениха, его карьера рушится!

Джойбой едет к Деннису, чтобы тот помог ему избавиться от компрометирующего трупа Эме.

Деннис это использует, шантажом вытягивая у Джойбоя кругленькую сумму для комфортного отъезда обратно в Англию, и, действительно, они вдвоём в закрытом контейнере для крупных животных привозят тело Эме в «Счастливую райскую жизнь», где Деннис оформляет в журнале активности конторы процесс её кремации как овцы!

«Завтра и в каждую годовщину смерти, до тех пор, пока будет существовать «Счастливая райская жизнь», мистер Джойбой будет получать почтовую карточку:

«Твоя маленькая Эме машет сегодня хвостиком на небесах, вспоминая о тебе!»

«Для минуты прозрения часто не хватает целой жизни» – меланхолично отмечает под конец Ивлин Во.

«Деннис взял роман, забытый на столе мисс Поски, устроился поудобнее и стал ждать, пока прогорит до конца его незабвенная.»

Так кончается повесть и моя попытка рецензии.

12 I 2020