Закрепляет общее положение о том, что лицо, совершившее преступление В СОСТОЯНИИ ОПЬЯНЕНИЯ, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ, подлежит уголовной ответственности.

Продолжение темы моей недавней заметки – Нобелевской лекции « In vino veritas кричат».

Но в этом состоянии вовсе необязательно совершать преступление, то есть нарушать «юридические законы». В таком состоянии можно нарушать и законы лексики, грамматики, логики, в общем, любого ЗДРАВОМЫСЛИЯ! А равно и страдать полным или частичным выпадением памяти.

Интересно, КАКОЙ ответственности подлежит вот такое лицо???

Очевидно из мировой многовековой практики – никакой!

Наоборот, подлежит восторгам всяческим и всеобщему добровольно-холопскому умилённому и восторженному слюнотечению. Так что даже в умывании надобность отпадает.

Цитировал уже «Главу Осьмую» из «Евгения Онегина», но она опять привлекла моё внимание в свете вышесказанного.

«В те дни, когда в садах Лицея

Я безмятежно расцветал,

Читал охотно Апулея,

А Цицерона не читал.

Здесь Пушкин открыто говорит о своей весьма рано проснувшейся африканской сексуальности. Ибо читал он похабную порнографическую повестюшку Люция Апулея из Мадаура «Метаморфозы или золотой осёл». Скучная, убогая и литературно и по смыслу, графоманская дребедень. У Апулея есть во много раз более интересное произведение: «Апология в защиту самого себя», где он показывает себя ясно и логично мыслящим человеком, не в пример предыдущему опусу. Это, кстати, демонстрирует, что логическое мышление было столь же присуще людям почти две тысячи лет тому назад.

Но юный Пушкин, «безмятежно расцветающий», в эту работу Апулея даже и не заглядывал.

Дальше в главе идёт заурядный, дешёвый набор напыщенных шаблонов, недостойный пушкинского таланта. Пропускаю его.

«И я, в закон себе вменяя

Страстей единый произвол (Опять бессмысленный бред, набор ничего незначащих слов)

С толпою чувства разделяя,

Я Музу резвую привёл

На шум пиров и буйных споров

Грозы полуночных дозоров; (Здесь надобно отметить грамматическую ошибку Пушкина, состоящую в неверном употреблении падежей – должно быть: «ГРОЗУ полуночных дозоров». На кого, на ЧТО? Чем являлись эти пиры для ночных дозоров? Грозой! В том смысле «ГРОЗУ», что упившаяся «дворянская» молодёжь, чьи агрессивные инстинкты их славных предков – каннибалов не знали удержу, вываливалась на улицы с двумя лишь целями: Избить городового и наблевать на мостовую).

И там в безумные пиры

Она несла свои дары.

Дальше – ГЕНИАЛЬНЫЕ СТРОКИ!

И, как вакханочка, резвилась,

ЗА ЧАШЕЙ ПЕЛА ДЛЯ ГОСТЕЙ,

И молодёжь минувших дней

За нею буйно волочилась, –

А я гордился меж друзей

Подругой ветреной моей.»

Не первое и не последнее экспериментальное подтверждение сделанного открытия, упомянутого в «Нобелевской лекции»:

Процесс творчества поэтов НЕРАЗРЫВНО СВЯЗАН с состоянием сильного опьянения. Без оного Муза МОЛЧИТ!!! А петь начинает ТОЛЬКО «ЗА ЧАШЕЙ», не чая, безалкогольного морса, сока или лимонада.

И средь «безумных пиров»!

О других стишках, типа «Вакхической песни», где Пушкин, упившись в доску во время пьяной оргии с бабами, вдруг начинает восхвалять «разум», которого в тот момент лишился начисто, я уже писал. («Когда говорят гормоны, разум молчит»,)

Как провозглашает Диалектический Материализм: Критерием истины является «ОБЩЕСТВЕННАЯ ПРАКТИКА». Воистину, трудно было бы найти иную истину, которая подтверждалась бы столь убедительно и часто, как вышеупомянутая этой самой «общественной практикой»!

«Поэтов пьянь с глазами кроликов

IN VINO VERITAS кричат».

26 III 2023