.

Восьмая «Патетическая» соната Бетховена

Так называемые «Бетховенские повторы».

Потянуло меня к фортепианным сонатам Бетховена, наверно потому, что давно их не слушал.

Помню, в юности прочитал гнусный рассказик Л.Толстого «Крейцерова соната», вызванный нелепым чувства ревности к Танееву, с которым, якобы, его жена, София Андреевна, закрутила роман (Родив скотине муженьку шестнадцать детей!).

У меня ЭТА соната для фортепиано и скрипки вызвала странное ощущение жестокости, звучащей в музыке – как будто удары бичом, подгоняющие то ли лошадей, то ли тянущих повозку людей.

В общем, «тягловую силу». И нахлёстывания эти прямо бьют по слуху и по нервам.

Восьмая соната – БЕЗУПРЕЧНА!

Чего я не говорил про его Пятую симфонию, Финальную, третью часть. Там явно видно, что Бетховен замахнулся на некий торжественный марш, сродни гимну, и как назло, Вдохновение упорхнуло в самый разгар творчества! А Бетховен, безуспешно пытаясь зазвать детку обратно, разочаровавшись, решил «отомстить» ему и пустился вдруг в неуместный пляс.

У моего духовного папочки, Герцога Франсуа де Ларошфуко, есть максима, более чем спорная, с моей точки зрения, о смерти, и там он приводит пример некого лакея, который как бы желая отрешиться, подавить в себе страх перед близкой и крайне МУЧИТЕЛЬНОЙ смертью, пустился в пляс на эшафоте, на котором его должны были колесовать,

Бетховена никто колесовать не собирался, но его плясовая тема «родившаяся» из марша-гимна выглядит столь же неуместной…

Не говорил похвально я и про его весьма искуственную, пышно раздутую, четвёртую часть Девятой симфонии.

Опять тот же симптом: Начало необыкновенно интересное и талантливое… и вдруг – полный провал. Четвёртая часть начинается с диалога Композитора и его Вдохновения.

Композитор «предлагает» Вдохновению различные темы из трёх предыдущих частей симфонии. Но Вдохновение это не устраивает и оно мощным громоподобным «голосом» отвергает попытки композитора «схалтурить» и повторить уже сыгранную в ЭТОЙ симфонии мелодию! Должен сказать, что меня прямо захватывало такое неожиданное изобретение Бетховена.

И всегда, хоть и ЗНАЯ, ЧТО ПОСЛЕДУЕТ, всегда, вопреки этому знанию, ожидал: Вот, сейчас, раздастся НЕЧТО НЕОБЫКНОВЕННОЕ!

И надо же такое несчастье: Это самое Вдохновение вдруг взяло, да одобрило БЕЗДАРНОСТЬ!

За девятнадцать лет до этой симфонии Бетховен написал очень талантливую «Фантазию для фортепиано, хора и оркестра». И там прозвучала тема, вроде бы нехитрая, но обогащённая таким количеством прекрасных вариаций, что заслушаешься!

И в четвёртой части Бетховен ухитрился всё же схалтурить, и ПОДСУНУТЬ уставшему , наверно, Вдохновению эту самую тему «Фантазии», и тоже с хором, что в симфониях НЕ принято.

Но бедную, без вариаций, без таланта, «голышом».

Получилась громкая и шумная дешёвка! Слова — Фридриха Шиллера «Ода к радости» – тоже глуповатое и напыщенное сочинение, без малейшей тени мысли, афористичности или хотя бы литературной красоты и изобретательности.

И мощный хор дерёт глотки воспевая эту халтуру, да ещё при столь же фортиссимо оркестровом сопровождении.

(Мне всегда при этом вспоминается остроумная фраза Ремарка из «Трёх товарищей»:

«Мощный хор мужских голосов исполнял «Лесное молчание».

Это было ЧЕРТОВСКИ ГРОМКОЕ МОЛЧАНИЕ!»)

В общем, как уже не раз цитировал Гамлета: «Ты ГЛОТКОЙ взять хотел»!

А Восьмая соната для фортепиано– безупречна!

Она «разворачивается» как спираль, где каждый виток, как будто похож на предыдущий, но НЕ ТАКОЙ!

Бетховен известный мастер вариаций.

Как о каждом таланте, его «жизнеописание» увешано многими легендами, из которых одни имеют под собой некое фактическое обоснование, а множество других – чьи-то доброжелательные или злобные выдумки.

О вариациях.

На концерте в музыкальном салоне какой-то молодой композитор исполнял свои сочинения на рояле. Присутствовал среди публики и Бетховен. Не выдержав бездарных музыкальных упражнений (а Бетховен хорошим воспитанием никогда не отличался), он подошёл к композитору, стряхнул его со скамеечки у фортепиано, ПЕРЕВЕРНУВ листы нот с опусами, сыграл ту музыкальную белиберду, которая получилась, а затем начал ВАРИАЦИИ НА ИХ ТЕМУ, что вызвало неподельный восторг у всей публики.

Легенда ли, правда-ли? Не знаю. Но мастером в этом он действительно был.

Не знаю, почему сонаты обычно трёхчастные и столь же обычно то, что первая и третья части довольно быстрые, а средняя – обычно спокойная. Возможно, это композиторская уступка исполнителю?

«Я шепнул ему: Чудак! Устал ты, отдохни»

Но во всех трёх частях я слышал вот эту СПИРАЛЬ, и не просто спираль, а именно диалектическую, в каждой была уже прозвучавшая мелодия, но почти всегда с некой добавкой, вариацией на тему известного.

Трудно, НЕВОЗМОЖНО словами передавать музыку, как нельзя зрительно передавать красоту талантливой литературы!

В искусстве, как в атомной физике, действуют тоже свои «Правила Запрета». Но не Вольфганга Паули…

Музыку надо СЛУШАТЬ и ВОСПРИНИМАТЬ ДУШОЙ.

9 IV 2023